Да уж, идеальное утро разбилось о гранит реальности.

– И тебе черного, – ответил так приветливо, как мог. – Послушай, Трина, я тут думал, думал и додумался, что бесконечно так продолжаться не может. Ты делаешь мое существование невыносимым.

– Ты два дня меня знаешь, Киан, позволь сгладить это впечатление.

– Да я не о том! – он прервал очередной монолог о великой преданности. – В общем, ты не можешь здесь жить постоянно. Давай уже придумывай, как тебе выкрутиться в твою реальность, я со своей стороны попытаюсь внести посильный вклад.

– Тогда пойдем к вратам. А потом чрез врата, – тотчас сообразила она. – Прямо сейчас пойдем.

– Прямо сейчас одна иди! – огрызнулся Коля. – А у меня в этом мире еще куча дел непеределанных. Как раз лет шестьдесят требуется, чтобы все успеть.

– Но… это очень долго, – медленно проговорила она, словно принимая каждое его слово всерьез.

И именно эта доверчивость прибавила Николаю энергии, он развел руками и сообщил:

– Ничего не могу сделать! Моему, в смысле, этому миру требуется непосредственное присутствие настоящего воплощения зла в моем лице, планы расписаны до минуты! Потому я советую… нет, приказываю тебе сесть и хорошенько обдумать свои дальнейшие действия, в которые моя персона не будет включена.

– Но…

Он перебил:

– Это приказ! Шорсир знают, что такое приказы?

Сложно придумать ситуацию забавнее: Трина села полубоком к окну, сжала зубы, изображая крайнюю степень задумчивости. Николай ей не мешал. Но через два часа его стала напрягать недвижимость ее позы. Еще через час, решив сварганить какой-нибудь супчик на двоих, он принялся поглядывать на нее – сидит себе, словно застыла, не моргает даже, исполняет приказ думать. Николай подошел и провел ладонью перед ее лицом, никакой реакции. Смешно быть перестало, сделалось жутковато. Но вопросил он почти равнодушно:

– Ну как, придумала?

– Нет, Киан, – ответила она тут же.

– Еще подумаешь? – поинтересовался он с ехидцей.

– Буду думать столько, сколько прикажешь, мой лорд. Но, боюсь, такового решения вовсе не существует.

– Так, ладно, – он выдохнул легкое угрызение совести за все последние три часа. – Ты картошку чистить умеешь?

– Ни разу не пробовала, но уверена, что умею почти все.

– Тогда разворачивайся, бери нож, покажу. Сделаем с тобой куриный супчик, а под куриный супчик и не такие проблемы разрешались! Стоп, не этот нож! – он испугался, когда та почти вытащила из кожуха свой странный кинжал. – Обычный бери. Не уверен, что курица сочетается с магией тьмы.

Ничего удивительного, что Трина сосредоточенно наблюдала за его действиями и с первой картофелиной повозилась, но уже на второй показала чудеса ювелирной и скоростной работы. Морковь она нашинковала буквально за секунды. Трина обращалась с ножом лучше, чем Николай с картами, будто лезвие росло из ее руки и подчинялось малейшим импульсам мозга. Коля восхитился, но невольно задумался о том, что если такую кудесницу научить мухлевать с картами, то ей цены не будет! Осек себя от этой странной мысли, ведь он не собирается оставлять ее при себе, и переключился на главную тему:

– Давай вместе подумаем, Трина. Ведь вы шли в этот мир, не будучи уверенными даже в том, жив ли я! Неужели никаких путей для отступления не придумали?

– Это не моя задача, Киан, искать пути отступления. Никто не предполагал, что во время перехода погибнет хоасси, а я останусь одна. Хоасси с трудом, но все-таки может управлять вратами.

– То есть умер твой единственный ключ обратно?

– Нет, конечно. Ведь ты здесь. Живой, способный открыть врата, провести туда и обратно хоть армии, но, прошу прощения, занимающийся какой-то ерундой, наподобие нарезания мяса и овощей для супа.

Николай скривился:

– Потому что людям нужно есть. Шорсир, как я понимаю, тоже – все котята мира тому свидетельство, – он помедлил. – Хорошо. Выходит, ты все равно останешься здесь, пока я не открою врата.

– Именно об этом я и говорила уже раз десять, – если бы не полное отсутствие эмоций в ее лице и в тоне, Николай мог бы предположить вспышку раздражения.

– Тогда… – он тяжело вздохнул. – Тогда мне, похоже, придется поехать с тобой к тому месту и открыть врата. Все другие варианты связаны с избавлением от трупа, а это выглядит куда более сложной задачей. Ты уйдешь без меня?

– Нет.

– Зачем же сразу отвечаешь? Даже не подумала часок-другой! А если будет уже бессмысленно тащить меня туда, уйдешь? Ты ведь сама говорила, что эти твои советники до бесконечности ждать не будут. Не появлюсь я месяц или полгода, они коронуют следующего наследника.

– Именно так и намного раньше полугода, – она кивнула. – Черный престол не может оставаться без правителя так долго. Уверена, они начнут рассматривать другие варианты и через несколько недель.

– Ну и прекрасно! – непонятно чему обрадовался Николай. Хотя любой выход его бы осчастливил, пусть даже такой долгий. – Тогда ждем месяц, после чего я тебя выпроваживаю. В этом случае уйдешь?

Она снова зависла – взгляд застыл в воздухе. Через несколько минут мертвенного молчания соблаговолила ответить:

– Я не знаю, как поступать в таком случае, Киан. У меня не было никаких приказов, кроме одного – уговорить тебя и доставить к вратам.

– Ну, зато я тебе могу отдавать приказы, верно? Если выберут другого престолонаследника, все твои предыдущие приказы перестанут иметь смысл. Договорились?

– Не договорились, – ответила она упрямо. – Я буду пытаться изменить твое решение. И если это не удастся спустя все допустимые сроки, начну думать, имею ли право вернуться без тебя.

– Зануда! – не выдержал Николай. – Я твой лорд! Я хочу, чтобы ты следовала моим приказам!

– Ты не замечаешь, но именно это я и делаю. Готовила бы я сейчас суп, как самая обычная крестьянская баба, если бы не следовала? Я не угрожаю, мой лорд, а ненавязчиво подчеркиваю, что в этом мире я вполне в силах взять тебя за шкирку и протащить волоком хоть по всему свету.

Николай хмыкнул:

– Это был юмор? У тебя есть чувство юмора?

– Юмор. Если тебе хочется так думать.

– Эй! Ты специально меня пугаешь?!

– Не специально. Шорсир созданы для того, чтобы пугать. Страшнее шорсир во всех мирах только черный лорд.

– Одно и то же по кругу! – разозлился Николай и посолил бульон еще раз.

Трина ела жуткий пересоленный суп с тем же видом, с которым делала все остальное, будто ее происходящее вообще не касается. А если господин пожелает пообедать одной солью на тарелке, то и она присоединится без единого слова. Демоница во плоти! Точнее, робот в режиме демона, что еще хуже.